― Здравствуй, мама! ― скажу я спустя полстолетья,
Вот мы снова с тобою сидим-говорим,
И прекрасно пристроены все твои дети,
Кто в раю, кто в аду, только каждый незрим.
И никто о незримых не вспомнит, не спросит,
Каково им теперь без родного лица…
Может быть, стал травою Прекрасный Иосиф
И пасется на травушке свежей овца.
27 июня 1993
Вот мы снова с тобою сидим-говорим,
И прекрасно пристроены все твои дети,
Кто в раю, кто в аду, только каждый незрим.
И никто о незримых не вспомнит, не спросит,
Каково им теперь без родного лица…
Может быть, стал травою Прекрасный Иосиф
И пасется на травушке свежей овца.
27 июня 1993
