Несчастие, и к нашим лживым
Прислушивается речам.
И вот ― берет свою добычу:
И юность, повинуясь кличу
Его, завянет, рок кляня, ―
Так в день осенний горький, хилый
Старик спускается в могилу,
Лишенный нужного огня.
Куда бежать? У двери бедной
Несчастье село в горький день,
И всюду с яростью победной
Меня сопровождает тень;
На солнце и во мраках темных
Объят я ночью крыл огромных,
Как мантией, и в сердце дрожь,
И грудь унынием объята;
В руке багрово-синеватой
Товарища ― сверкает нож.
Я бросил жизнь восторгам шумным,
Я улыбнулся страстным дням,
И соучастникам безумным
Был сладок сладострастья храм;
И счастью веря, легковерный,
Я бросил сердце в неизмерный
Поток хохочущих страстей…
Но ты пришло с укорой вечной
И перервался сон беспечный,
И ужас стал судьбой моей.
И тщетно первых ослеплений
Ищу я в праздниках моих,
И в сердце нежных поражений,
И бреда радостей пустых: ―
А призрак в танец горделивый
Вмешается, разбив мотивы,
Грязнит мой путь слезой своей, ―
Обманывая ожиданье,
Проходит мерзкое созданье
Среди увенчанных гостей.
Я слышу в тишине пустынной
Его рассказ ― в моих ночах;
Качается на ветке длинной,
Когда я мир ищу в лесах;
И около меня простонет ―
Как будто чью-то жизнь хоронит ―
Сжимает сердце злая речь;
К звездам бросаю взор долинный,
Но неизбежности старинной
Оттуда угрожает меч.
На руки голову роняю,
Хочу найти невинный сон ―
Увы! бежит меня, я знаю,
Его цветок во мглу времен;
Я отдых позабыл безбрежный,
Небытия прообраз нежный!
Ты, дни целящая вода,
Сон, смерть души отягощенной,
Всегда и всеми разделенный,
Меня покинул навсегда.
«Ах, если бдение сжигает
Всегда раскрытые глаза,
Приди, о, Слава, пусть играет
В стихах души моей гроза!
Пусть погибающей стопою
Оставлю след я за собою!»
Но Слава: «О, уныний сын,
Несчастье вечно за тобою
Пойдет ― дрожи! ― одной тропою,
Бессмертье вкусишь не один«.
Несчастие! какой день сладкий
Восторжествует над тобой?
Рука какая силой краткой
Из сердца вырвет образ твой?
И в это жаркое горнило,
Как высшая, святая сила,
С бесстыдством благостным войдет,
Осмелится забыть про пламя,
И душу выхватит, как знамя,
И от опасности спасет?
Прислушивается речам.
И вот ― берет свою добычу:
И юность, повинуясь кличу
Его, завянет, рок кляня, ―
Так в день осенний горький, хилый
Старик спускается в могилу,
Лишенный нужного огня.
Куда бежать? У двери бедной
Несчастье село в горький день,
И всюду с яростью победной
Меня сопровождает тень;
На солнце и во мраках темных
Объят я ночью крыл огромных,
Как мантией, и в сердце дрожь,
И грудь унынием объята;
В руке багрово-синеватой
Товарища ― сверкает нож.
Я бросил жизнь восторгам шумным,
Я улыбнулся страстным дням,
И соучастникам безумным
Был сладок сладострастья храм;
И счастью веря, легковерный,
Я бросил сердце в неизмерный
Поток хохочущих страстей…
Но ты пришло с укорой вечной
И перервался сон беспечный,
И ужас стал судьбой моей.
И тщетно первых ослеплений
Ищу я в праздниках моих,
И в сердце нежных поражений,
И бреда радостей пустых: ―
А призрак в танец горделивый
Вмешается, разбив мотивы,
Грязнит мой путь слезой своей, ―
Обманывая ожиданье,
Проходит мерзкое созданье
Среди увенчанных гостей.
Я слышу в тишине пустынной
Его рассказ ― в моих ночах;
Качается на ветке длинной,
Когда я мир ищу в лесах;
И около меня простонет ―
Как будто чью-то жизнь хоронит ―
Сжимает сердце злая речь;
К звездам бросаю взор долинный,
Но неизбежности старинной
Оттуда угрожает меч.
На руки голову роняю,
Хочу найти невинный сон ―
Увы! бежит меня, я знаю,
Его цветок во мглу времен;
Я отдых позабыл безбрежный,
Небытия прообраз нежный!
Ты, дни целящая вода,
Сон, смерть души отягощенной,
Всегда и всеми разделенный,
Меня покинул навсегда.
«Ах, если бдение сжигает
Всегда раскрытые глаза,
Приди, о, Слава, пусть играет
В стихах души моей гроза!
Пусть погибающей стопою
Оставлю след я за собою!»
Но Слава: «О, уныний сын,
Несчастье вечно за тобою
Пойдет ― дрожи! ― одной тропою,
Бессмертье вкусишь не один«.
Несчастие! какой день сладкий
Восторжествует над тобой?
Рука какая силой краткой
Из сердца вырвет образ твой?
И в это жаркое горнило,
Как высшая, святая сила,
С бесстыдством благостным войдет,
Осмелится забыть про пламя,
И душу выхватит, как знамя,
И от опасности спасет?
