А если Вену, Рим, Берлин или Париж
ты сходу про: фу-фу в воздушном перемахе,
то это место ― здесь, где оду ты родишь, ―
американский супермаркет.
Что да, то да: дают… Дрозда, и вообще!
Вот это ― торжище, до горизонта ― снеди:
Хеопсы разных блюд, Кавказы овощей
под блюз, и в мыслях об обеде.
Обрызган пырсью льда, курчавится латук;
пучками рдятся бело-пыпочки редиски;
темнозелено-жгуч, и злющ, и связан: лук…
Не оду ― ты, а сам: родился…
В мороз, а и в жару всегда прохладнопуз,
то ― оклубничен, то ― в картечинах черники,
с пупами-дынями здесь бабится арбуз.
Ему и козыри ― не пики.
Не вини-козыри, но кстати о вине…
Всё серебро в Шабли, а золотишко ― в Рейне:
калифорнийская лоза, она вполне…
Сама ползет в стихотворенье.
Как с нею хороши: креветок нежный хрящ
и жирных устриц слизь, что спрыснута лимоном;
с кедровым ядрышком форель: пожар хрустящ,
а мякоть ― с розовым изломом.
Там пальмовы сердца секутся на куски:
где спаржи пук ― Шекспир, а Пруст ― ростки фасоли;
и Джойсом артишок: то иглит лепестки,
то с маринадом расфасован.
Вот лазает в воде чудовищный омар,
а скинут с кипятка, зане прекрасен витязь,
что ― красен, и в броне. Крушите, стар и мал,
с топленым маслом насладитесь!
Вон кружка: бок в росе и пена набекрень, ―
отрадно-горек Пабст, и Огсбургер, и Пильзень,
Колбасный арсенал, ветчинный потетень!
Копченых дрынов полный список…
Но если угощать ― тогда в два пальца стейк,
и ― пять минут на сторону ― на гриле…
Прости мой англицизм, ― я точно не из тех,
кто б волапюком говорили.
А просто слов таких «в забавном слоге» ― нет.
По-русски ли сказать: «бифштекс» и «на мангале»?
И прыщет сок мясной, когда мы с Каберне,
а то ― с Бургундским налегаем.
Жизнь в общем удалась. Плесни на дно коньяк,
давай расслабимся… Теперь стихи попросим
друг друга почитать. ― Полцарства за коня,
за папиросу б! Да курить я ― бросил.