
Лила!
Меня внесла ты в счет рабов своих…
Но в цепи я играл: еще ничьих
Оков ― душа терпеть не снисходила.
Актер, я падал пред тобой во прах,
Я лобызал следы твоих сандалий,
Я дел терцинами твой лик медалей…
Но страсть уже стояла на часах…
И вдруг вошла с палящей сталью взгляда,
Ты ― слаще смерти, ты ― желанней яда.
Меня внесла ты в счет рабов своих…
Но в цепи я играл: еще ничьих
Оков ― душа терпеть не снисходила.
Актер, я падал пред тобой во прах,
Я лобызал следы твоих сандалий,
Я дел терцинами твой лик медалей…
Но страсть уже стояла на часах…
И вдруг вошла с палящей сталью взгляда,
Ты ― слаще смерти, ты ― желанней яда.