Была пора ударить буре,
Расчистить хмурый небосвод.
И вот ― нет проблесков лазури,
Гроза гремит, гроза растет.
То не камыш под ветром гнется, ―
Твердыни крепостей дрожат;
Не дождь на травы пастбищ льется, ―
Стальной стучит по грудям град;
То не деревья, в вихре яром,
На берег рухнули пруда, ―
Кругом, обгрызены пожаром,
Лежат в руинах города.
С Атлантики вплоть до Урала
Самумом движутся полки;
Кровь ― снег и травы запятнала,
Кровь ― замутила ток реки.
На вольных, вечных океанах,
У стен пяти материков,
Мелькают без огня в туманах
Громады боевых судов.
Темны мечты, виденья дики,
Водоворотом схвачен мир.
Везде штыки, винтовки, пики,
Угрозы пушек и мортир.;
Гроза «военной непогоды»
Шумит по градам и полям,
Да выйдут древние народы
Из бури к просветленным дням!
Пусть громы пробушуют в небе,
Огнь молний пусть прожжет сердца, ―
И пусть узнают все свой жребий,
Свою судьбину ― до конца!
Октябрь ― декабрь 1914
Белосток. Варшава
Расчистить хмурый небосвод.
И вот ― нет проблесков лазури,
Гроза гремит, гроза растет.
То не камыш под ветром гнется, ―
Твердыни крепостей дрожат;
Не дождь на травы пастбищ льется, ―
Стальной стучит по грудям град;
То не деревья, в вихре яром,
На берег рухнули пруда, ―
Кругом, обгрызены пожаром,
Лежат в руинах города.
С Атлантики вплоть до Урала
Самумом движутся полки;
Кровь ― снег и травы запятнала,
Кровь ― замутила ток реки.
На вольных, вечных океанах,
У стен пяти материков,
Мелькают без огня в туманах
Громады боевых судов.
Темны мечты, виденья дики,
Водоворотом схвачен мир.
Везде штыки, винтовки, пики,
Угрозы пушек и мортир.;
Гроза «военной непогоды»
Шумит по градам и полям,
Да выйдут древние народы
Из бури к просветленным дням!
Пусть громы пробушуют в небе,
Огнь молний пусть прожжет сердца, ―
И пусть узнают все свой жребий,
Свою судьбину ― до конца!
Октябрь ― декабрь 1914
Белосток. Варшава
