Никто никому не обязан,
у каждого собственный счет
лишений, и свыше наказан
достаток своих же забот.
А если кому надоело
избыток убогий влачить,
он волен ― какое нам дело! ―
по счету и долг погасить.
Но есть и другая свобода:
невечному вечным воздать,
когда неизбежность ухода ―
не тягота, а благодать.
Не так ли срываются листья
и вьюга влетает во двор,
последним теплом бескорыстья
бинтуя холодный простор?
Не так ли в панельной юдоли
и нам этот прах отрясти
по Той, по единственной воле,
а там хоть быльем зарасти?
И если кому-то положен
предел, да воздастся тому
сторицей. А свыше ― не должен.
Не должен. Никто. Никому.