У БОЛОТА
П. А. Козлову
У пруда с зеленой тиной,
Над которым молчаливо
Наклонилася вершиной
Зеленеющая нива;
На ковре из мха пушистом,
Где кувшинчиков немало,
Под весенним небом чистым
Птичка мертвая лежала.
А кругом, тесня друг друга,
Уж слеталися пичужки,
И в болоте, с перепуга,
Громко квакали лягушки.
«Как? Убилась? Добровольно?
Вот так случай! И с чего бы?» ―
Возмущалися невольно
Царства птичьего особы.
«Ведь народ-то нынче спятил!
Где приличия законы?» ―
Возгласил суровый дятел.
«Верно!» ― каркнули вороны.
«Случай просто небывалый
(Дайте мне понюхать соли…),
И другие ведь, пожалуй,
Пожелают также воли;
И другим, пожалуй, скоро
Лес покажется наш тесен ―
Не найдут они простора
Для своих безумных песен…
С жаждой солнечного света,
С жаждой «нового» чего-то
Улетят они, как эта,
От родимого болота!»
«Что им в солнце, не пойму я? ―
Молвил сыч, сердито хмурясь. ―
В темноте всегда живу я
И от солнца только жмурюсь».
«Бесполезно это пенье! ―
Крик послышался наседки. ―
Лишь в курятнике спасенье,
И всего нужнее ― детки…»
«Жизнь дана для наслажденья!» ―
Молвил чиж, с цветком в петличке,
Поощренный, без сомненья,
Взором ласковым синички.
«Ах, что слышу я? ― крикливо
Тут вмешалася сорока,.
Не сдержав нетерпеливо»
Слов язвительных потока. ―
Глупость ― эти дарованья,
И поэзия, и чувство…
В мире есть одно призванье ―
Акушерское искусство!
Нет почетнее занятья,
И прекраснее, и выше, ―
И об этом прокричать я
Хоть сейчас готова с крыши…»
Так, собравшися толпою
Под весенним небом чистым,
Птицы, споря меж собою,
Оглашали воздух свистом…
А под сенью ив зеленых
Птичка мертвая лежала ―
И суждений просвещенных,
К сожаленью, не слыхала…
Июнь 1888