Я ждал тебя часом, в лесу, на траве,
Где жаворонки средь полей,
Но я отыскал не в тайге, а в Москве
Лесную русалку Раутенделейн.
Над городом мерк за закатом закат.
Чернильная мгла залегла за домами,
И там не тайга, а гремучий Арбат,
И не водопады, а звоны трамваев.
На сердце лесное ― весною тоска.
Приснились ли птичьи тебе разговоры,
Но поезд гремел и сквозь тучи песка
Степями летел на дремучие горы.
Он сбрасывал, словно змея чешую,
Стальные мосты и большие тоннели,
Он в горы унес и закинул мою
Лесную русалку ― и рельсы звенели.
О, сколько тропинок я обыскал,
О, сколько я спрашивал нищих и встречных!
Ни ветер, ни лес мне не рассказал,
Далеко ли ты, но, наверно, далече.
И только в ручье небольшом, между ив,
Я, медленно вглядываясь в движенье,
Едва различал, ничего не спросив,
Смеющееся отраженье.
Я понял: любуясь, склонялась к ручьям
Ты в темных верховьях, где кедры и тени,
И мчится оно по каляным волнам ―
Твое отраженье.
Оно, исповедавши гор высоту,
Сорвется каскадом на степи сухие,
И на середине, на сердце, Катунь
Его донесет до слияния с Бией.
И Оби холодной тяжелый туман
Промчит его в тундры морозное сито.
А там ― ширина. Там лежит океан,
Большой и зеленый, старик Ледовитый.
Он сладко полюбит тебя, властелин,
И, вынув из пены твое отраженье,
Запечатлеет на ребрах у льдин ―
Пленять путешественников и оленей.
И буду ли жив иль бесславно умру,
Но утром вчера, без усилия воли,
Я твердо наметил суровый маршрут
К тебе в Ледовитый, на Северный полюс.
1925