О Д! Д! как время
Быстро в вечность все несет!
Будто море, смертных племя
За волной волна течет.
Ни поклонов счет молебных,
Ни посты, ни тяжкий труд,
Старостью напечатленных
Лба морщин уж не сотрут;
Не удержат дней летящих,
Люту смерть не воспятят.
Так, мой друг! ― хотя адепты
Пьют бессмертья эликсир,
В ризы воздуха одеты,
Ангельский составят мир:
Но до оного мы время
Все под плотию живем,
Носим разрушенья бремя
И конечно все помрем;
Лишь божественная искра
Вечно будет жить ― наш дух.
Дух! ― и те дела не умрут,
Производят что добро;
Жить они за гробом будут,
Лавром нам увьют чело.
Что ж в сей жизни потеряем,
Что нам сделают беды,
Если мы награды чаем
Там за здешние труды?
Только нужно запастися
Котомою добрых дел.
Так, ― едина добродетель
Здесь и там счастливит нас.
Если совесть наш свидетель,
Не ужасен смертный час;
Не ужасен гнев гоненья,
И коварство не хитро;
Длинно время для терпенья,
Для веселия быстро:
Но премудрый проживает
Равнодушно весь свой век.
Им и время не владеет,
Ниже злато, ни сребро;
Он порядку дел радеет,
Любит общее добро;
Убегая пышных взоров
И блестящих мелочей,
Он во сане прокуроров,
Всех вельмож, судей, царей,
Чтит лишь только человека
И желает сам им быть.
Коль с невинных снял железы,
Ускорил коль правый суд;
Коль отер сиротски слезы,
Не брал лихвы, не был плут,
Делал то, что делать должно:
И без чина ты почтен.
Напротив, ― живя безбожно,
Всеми временщик презрен;
Утесняя добродетель,
Сам он тмит свой светлый сан.
Быстро в вечность все несет!
Будто море, смертных племя
За волной волна течет.
Ни поклонов счет молебных,
Ни посты, ни тяжкий труд,
Старостью напечатленных
Лба морщин уж не сотрут;
Не удержат дней летящих,
Люту смерть не воспятят.
Так, мой друг! ― хотя адепты
Пьют бессмертья эликсир,
В ризы воздуха одеты,
Ангельский составят мир:
Но до оного мы время
Все под плотию живем,
Носим разрушенья бремя
И конечно все помрем;
Лишь божественная искра
Вечно будет жить ― наш дух.
Дух! ― и те дела не умрут,
Производят что добро;
Жить они за гробом будут,
Лавром нам увьют чело.
Что ж в сей жизни потеряем,
Что нам сделают беды,
Если мы награды чаем
Там за здешние труды?
Только нужно запастися
Котомою добрых дел.
Так, ― едина добродетель
Здесь и там счастливит нас.
Если совесть наш свидетель,
Не ужасен смертный час;
Не ужасен гнев гоненья,
И коварство не хитро;
Длинно время для терпенья,
Для веселия быстро:
Но премудрый проживает
Равнодушно весь свой век.
Им и время не владеет,
Ниже злато, ни сребро;
Он порядку дел радеет,
Любит общее добро;
Убегая пышных взоров
И блестящих мелочей,
Он во сане прокуроров,
Всех вельмож, судей, царей,
Чтит лишь только человека
И желает сам им быть.
Коль с невинных снял железы,
Ускорил коль правый суд;
Коль отер сиротски слезы,
Не брал лихвы, не был плут,
Делал то, что делать должно:
И без чина ты почтен.
Напротив, ― живя безбожно,
Всеми временщик презрен;
Утесняя добродетель,
Сам он тмит свой светлый сан.