Беженская поэма
Только полозы ползали…
«Слово о полку Игореве»
1
Сколько тут бабахано!
Сколько тут убухано!
Динамитом вспахана
Половина Мюнхена.
Пролетают сизые
Голуби над Изаром,
А вода-то в Изаре
Зеленеет бисером.
А вокзал ― как выводы
Из войны законченной:
Окна все повыбиты,
Двери заколочены.
В реку остов башенный
Рухнул, как подкошенный.
Рядом с крыши крашеной
Черепица сброшена.
Гневно разворочена
Мостовая миною,
Кошка озабоченно
Крадется руиною.
И трубит в пробоины
Ветер неприкаянный.
А казарм настроено
Сколько по окраинам!
2
Корпуса бетонные ―
Кто ж внутри содержится?
А перемещенные
Беженцы-отверженцы.
Кто с узлом-периною,
Кто с кошелкой кожаной.
Помещенья длинные
Сплошь перегорожены.
А за одеялами,
А за полотенцами ―
Семьи с годовалыми
Шумными младенцами.
В эти годы гиблые
Разные есть беженцы:
Кто читает Библию,
Кто в железку режется!
Этот ― на гектографе
Издает известия,
Там ― девчонку до крови
Бьет мамаша-бестия.
Тут поэт из Чехии
В творческом наитии
Воспевает некие
Важные события.
Те включили резкую
Музыку приемника,
Чтоб за занавескою
Нежничать укромненько.
А в углу подвыпили
Старых два деникинца, ―
Им еще с Галлиполи
Не впервые мыкаться.
И казарма кажется
Вечерами страшною
Согнутой под тяжестью
Вавилонской башнею.
3
Я хожу оборванный,
В мятой шляпе фетровой.
Недотепа форменный,
Хоть мозги проветривай!
Лирик, у которого
Ничего не пишется.
Да, судьба мне здорово
Прописала ижицу!
К черту амфибрахии,
Дактили, анапесты!
В лагере неряхою
Выгляжу растяпистой.
А стихи давнишние
Все в ведро помойное
Выкинуты! (Лишнее
Дело, беспокойное!)
Негде стать на якоре.
Чувствую заранее,
Что погибну в лагере
Где-нибудь в Германии.
Нечисть эмведистская,
Точно псы легавые,
По Европе рыская,
Налетят облавою!
Угрожают выдачи!
Нансеновским паспортом
Запасайся ― иначе
Попадешься аспидам!
Чтоб избегнуть жребия
Этого проклятого, ―
Вру, что жил я в Сербии
До тридцать девятого,
В эти дни преступные
Дышит всё подделкою ―
И подделкой крупною,
И подделкой мелкою…
Девушка учтивая,
Перышком поскрипывай
И печать фальшивую
Ставь на справке липовой!
4
Постоял у корпуса.
Самокрутку выкурил.
Холм полночный сгорбился,
Как в походе Игоря.
За холмом-то половцы.
Так и ждут, чтоб вылезти.
Слышится, как полозы
Ползают, извилисты.
Не слыхать ни голоса
Птицы, ни собачьего
Лая, ― только полозы
Проползают вкрадчиво.
Только близко половцы
С копьями и с луками.
А казарма полнится
Яростными слухами.
Что сосед вполголоса
Говорит ― не вынести.
По казарме полозы
Ползают, пружинисты.
Слух за слухом тужится
Сердце обволакивать,
Чтоб в поту от ужаса
Среди ночи вскакивать.
5
Время ураганное,
И бывает всякое…
Жизнь у нас престранная,
Жизнь у нас двоякая!
В мыслях безалаберно.
Что же с нами станется?
(А в театре лагерном
Ставят «Бесприданницу».)
Завтра, может, за ноги
Выволокут недруги.
(Курсы по механике,
Курсы по электрике.)
Завтра яму выроют,
Сгинешь смертью лютою.
(Кто-то спекулирует
В лагере валютою.)
В коридоре ― дамочки
Голосок взволнованный
Перед детской ванночкой
С сельдью маринованной.
Там торговля шумная ―
Вмиг селедка кончится!
(Время хоть и чумное ―
Пировать нам хочется!)
То этаж казарменный
Или круг то адовый?
Небо светозарное,
К нам ты не заглядывай.
6
За стеной казарменной,
Где пустырь заброшенный, ―
Куст дрожит обшарпанный,
Куст дрожит встревоженный.
Дальше, за канавою ―
Кинутая, бренная,
Сломанная, ржавая
Техника военная.
Крылья самолетные
Утонули в клевере.
Птица беззаботная
Свищет на пропеллере.
Остов от «мерседеса»
С острыми останками,
Где «мерседес» сверзился
В ров противотанковый.
Сгнившее сидение
С выдранной пружиною.
Тонкие сплетения
Свиты паутиною.
Колесо орудия
Из травы возносится.
А кругом безлюдие.
Птиц многоголосица.
7
В поисках сокровища
Хлам переворачивай!
Для мальчишек что еще
Может быть заманчивей?
И нашли два мальчика
Среди хлама мятого
Что-то вроде мячика,
Но тяжеловатого.
Да беда с ребятами:
Слишком любознательны.
Что внутри запрятано?
Вскроют обязательно!
И, железкой крепкою
Между створок чиркая,
Вклинивались щепкою,
Точно растопыркою.
Как ударит зарево
Среди поля голого!
Витеньке Трубарову
Размозжило голову.
Кровь на камни вытекла.
Он лежит не двинется.
А всего-то Витеньке
Было лет одиннадцать.
……………………..
На земле взъерошенной
Вечно неурядица.
Жизни рано скошенной
След легко теряется.
Но и годы-мамонты
Поступью не выбили
У меня из памяти
Этой скорбной гибели.
Нью-Йорк ― Питсбург