Довольно. Я лгать себе больше не в силах.
Стою и кусаю от злости губу.
А кровный мой стих, что шумел в моих жилах,
Покоится важно в почетном гробу.
Как друга лицо, что до боли знакомо,
Лицо, что годами я в памяти нес,
И брови густые крутого излома,
И этот несносно-заносчивый нос.
Я всё узнаю ― только каждой морщине
Когда-то сопутствовал жест волевой
И друг мой всегда был взволнован, ― а ныне
Он даже не дышит, совсем неживой.
Казалось бы, всё то же самое, вроде,
Но, видимо, я до сих пор не привык,
Что выглядит мертвым мой стих в переводе
На жесткий и сжатый английский язык.