Где задремавший Тибр плывет средь гордых зданий,
В тени цветущих пальм, азалий и маслин,
На белом мраморе, в высоком Ватикане,
Живет последний властелин.
Когда в святую ночь, при колокольном звоне,
Италия спешит к его ногам припасть,
С усмешкою царя, на золотистом троне,
Он презирает эту власть.
В испанских кружевах, под тенью балдахина.
Изнеженной рукой благословит народ.
И в этот миг пред взором властелина
Давно прошедшее встает,
Из Галлии спешат с поклонами сеньоры,
Читать свою судьбу в его святых очах,
Он должен разрешить их рыцарские споры ―
И вся земля в его руках.
На императора наложить покаянье,
Заставить позабыть забавы при дворе,
И полночью уйти в холщовом одеянье
Поклоны класть в монастыре.
Напишет он в Мадрид, чтобы костры раздули,
Их пламя долетит до огненных небес.
А после объяснит в своей суровой булле,
Что в мудрецов вселился бес.
Могуществу веков с больной усмешкой внемля,
В свой мраморный дворец он медленно плывет.
Со страхом молится и падает на землю
Кругом собравшийся народ.