Какая жалкая рассада!
В младенчестве уже опалена,
И тщетно скудоумный виноградарь
Чаны готовит для вина.
Еще не раз, гремя победной медью,
Пройдет по пустырям России смерть.
Не этот заржавелый серп
Сберет великое наследье.
Блажен, кто в хронике убогой
Узреет некий дивный миф,
В уродце ― титанический прообраз
Атласа, подпирающего мир.
Я вижу ночь и тень мою и горе,
Забыл любви слова и меру мер.
Он дал уста, дабы молить и спорить,
Но наложил на них тяжелый перст.
Простите мне разноголосье снов,
Простите звонкие стекляшки-слезы,
И этот неуверенный, почти неслышный возглас,
Один, в ночи, до первых петухов…
Январь ― Февраль 1921
Москва