В ноябре 1917
Крутили цигарки и пели:
«Такая-сякая, моя!»
Только на милых серых шинелях
Кровь была ― и чья!
И с песней Ее убили…
Кого ― разве знали они?
Только бабы крестясь голосили,
Да выли псы на цепи.
Над землей церковной и нежной
Стлался желтый тяжелый дым.
Мы хотели спасти, но где же!..
И клали пятак на помин.
Вы пришли в этот час последний,
Светлые дети ― не зная как,
Вы молили не о победе ―
Умереть за Нее и за нас.
Когда все кончилось, вы, дети,
Закричали: «Она жива!»
Но никто, никто не ответил, ―
В эти дни молчала Москва.
Кто знает, как вы бились?
И когда не стало дня, ―
Как вы ночью одни исходили
На холодных осенних камнях,
Когда все затихло и ночью
Только стылые звезды зажглись,
Когда те делили уж клочья
Ее омраченных риз.
И какою великой верой
В этот час прикрылись вы,
Прижавшись слабеющим сердцем
К мертвому сердцу Москвы.
Ноябрь 1917
Москва