За то, что губы мои черны от жажды.
А живой воды не найти.
За то, что я жадно пытаю каждого ―
Не знает ли он пути,
За то, что в душе моей смута,
За то, что слеп я, хваля и кляня, ―
Назовут меня люди отступником
И отступятся от меня.
Я не плачу, я иду путем тяжелым,
И разве моя вина,
Если я жив и молод,
А за кладбищем весна?
О, как быстро прирастают к телу ризы,
Я с ними сдираю живую плоть.
Родное дитя изгоняю из дому,
Себя хочу обороть.
Уверовав ― вновь отвергну,
Не остудив тоски,
Ибо все небожители смертны,
Все пути ― тупики.
Но жизни живой не предам вовеки,
И когда от нее уйду,
На могиле моей бездумные дети
Первый подснежник найдут.
Февраль 1920
Коктебель