
Сбирались умирать последние цветы
И ждали с грустию дыхания мороза;
Краснели по краям кленовые листы,
Горошек отцветал, и осыпалась роза.
Над мрачным ельником проснулася заря,
Но яркости ее не радовались птицы;
Однообразный свист лишь слышен снегиря,
Да раздражает писк насмешливой синицы.
Беседка старая над пропастью видна.
Вхожу. Два льва без лап на лестнице встречают.
Полузатертые чужие имена,
Сплетаясь меж собой, в глазах моих мелькают.
Гляжу. У ног моих отвесною стеной
Мне сосен кажутся недвижные вершины,
И горная тропа, размытая водой,
Виясь как желтый змей, бежит на дно долины.
И солнце вырвалось из тучи, и лучи,
Блеснув как молния, в долину долетели.
Отсюда вижу я, как бьют в пруде ключи
И над травой стоят недвижные форели.
Один. Ничьих шагов не слышу за собой.
В душе уныние, усилие во взоре.
А там, за соснами, как купол голубой,
Стоит бесстрастное, безжалостное море.
Как чайка, парус там белеет в высоте.
Я жду, потонет он, но он не утопает
И, медленно скользя по выгнутой черте,
Как волокнистый след пропавшей тучки тает.
1853 (?)
И ждали с грустию дыхания мороза;
Краснели по краям кленовые листы,
Горошек отцветал, и осыпалась роза.
Над мрачным ельником проснулася заря,
Но яркости ее не радовались птицы;
Однообразный свист лишь слышен снегиря,
Да раздражает писк насмешливой синицы.
Беседка старая над пропастью видна.
Вхожу. Два льва без лап на лестнице встречают.
Полузатертые чужие имена,
Сплетаясь меж собой, в глазах моих мелькают.
Гляжу. У ног моих отвесною стеной
Мне сосен кажутся недвижные вершины,
И горная тропа, размытая водой,
Виясь как желтый змей, бежит на дно долины.
И солнце вырвалось из тучи, и лучи,
Блеснув как молния, в долину долетели.
Отсюда вижу я, как бьют в пруде ключи
И над травой стоят недвижные форели.
Один. Ничьих шагов не слышу за собой.
В душе уныние, усилие во взоре.
А там, за соснами, как купол голубой,
Стоит бесстрастное, безжалостное море.
Как чайка, парус там белеет в высоте.
Я жду, потонет он, но он не утопает
И, медленно скользя по выгнутой черте,
Как волокнистый след пропавшей тучки тает.
1853 (?)
Анализ стихотворения "Старый парк" Фета А. А.
- Общие сведения о стихотворении
- Автор: Фет Афанасий Афанасьевич
- Название: Старый парк
- Дата написания: 1853 год
- Тематика стихотворения
- Старость и уход жизни.
- Непостоянство и мимолетность красоты природы.
- Одиночество человека.
- Структура стихотворения
- Стихотворение состоит из шести четверостиший.
- Каждое четверостишие передает отдельный фрагмент чувств и состояния лирического героя.
- Символика и образы
- Цветы и природа:
- Символизируют хрупкость жизни и красоту, которая угасает.
- «Сбирались умирать последние цветы» – метафора для обозначения уходящего лета и природной красоты.
- Птицы:
- Олицетворяют печаль и меланхолию.
- «Не радовались птицы» – указывает на состоянии тоски и грусти в природе.
- Беседка и львы:
- Беседка как символ старости и заброшенности.
- Львы без лап – образ утраты величия, сохранивший лишь воспоминания о былом.
- Сосны и море:
- Сосны как символы вечности, неподвижности в контексте изменений.
- Море, описанное как «бесстрастное, безжалостное» – олицетворяет неизбежность смерти.
- Цветы и природа:
- Эмоциональная палитра
- Стихотворение изобилует чувством меланхолии и одиночества.
- Лирический герой испытывает подобие внутренней борьбы: стремление выразить печаль и принять неизбежное.
- Заключительная строка, в которой «парус там белеет в высоте», несет нотки надежды, хоть и непрочные.
- Стиль и язык
- Гармония звуков:
- Используются звукоподражания и аллитерации для создания музыкальности.
- Пример: «как молния» создает яркие визуальные образы.
- Образность:
- Употребление ярких метафор и сравнений: «как волокнистый след пропавшей тучки».
- Создает атмосферу неопределенности и впечатление уходящей реальности.
- Гармония звуков:
- Философский подтекст
- Стихотворение глубоко философично, размышляет о жизни и смерти, о цикличности природы.
- Пробуждение природы осенью как метафора для философского осмысления о неизбежности старения и конца.

Мне нравится с юности! Но не знаю о каком месте речь идёт!!!