Вернулась ― как голубой щит:
Даже небо вокруг голубит.
Скажи, откуда ты, где была?
Нигде; я только, закрывшись, спала.
А почему ты такая другая?
Осень; осенью я голубая.
Ночь холоднее ― и я синей.
Разве не помнишь лазурных огней?
Алмазы мои над снегами?
Острого холода пламя?
Ты морозные ночи любил…
Любил? Не помню, я всё забыл,
Не надо о них, не надо! Постой,
Скажи мне еще: где тот, золотой,
Что недавно на небе лежал, ― пологий,
Веселый, юный, двурогий?
Он? Это я, луна.
Я и он, ― я и она.
Я не вечно бываю та же:
Круглая, зеленая, синяя,
Иль золотая, тонкая линия ―
Это всё он же, и всё я же.
Мы ― свет одного Огня.
Не оттого ль ты и любишь меня?
1925. Июль-Август-Сентябрь
Даже небо вокруг голубит.
Скажи, откуда ты, где была?
Нигде; я только, закрывшись, спала.
А почему ты такая другая?
Осень; осенью я голубая.
Ночь холоднее ― и я синей.
Разве не помнишь лазурных огней?
Алмазы мои над снегами?
Острого холода пламя?
Ты морозные ночи любил…
Любил? Не помню, я всё забыл,
Не надо о них, не надо! Постой,
Скажи мне еще: где тот, золотой,
Что недавно на небе лежал, ― пологий,
Веселый, юный, двурогий?
Он? Это я, луна.
Я и он, ― я и она.
Я не вечно бываю та же:
Круглая, зеленая, синяя,
Иль золотая, тонкая линия ―
Это всё он же, и всё я же.
Мы ― свет одного Огня.
Не оттого ль ты и любишь меня?
1925. Июль-Август-Сентябрь