ЛЮБВЕГРАФИЧЕСКАЯ ПОЭМА
Сплю. Во сне залезаю на крышу.
Как Суворов, иду вперед.
А когда просыпаюсь, то слышу:
Какой-то дурак «Катюшу» поет.
Ударяю дурня кирпичом.
«Он мой противник, ― говорю я ей. ―
Пронзи меня мосфильмовским мечом,
Иль будь моей».
Баста! К черту! Начинаю снова,
Хоть начинать с азов
Трудней, чем брать Азов.
Вот последнее слово Слова ―
Откровенность на уровне откровенья.
Не верьте мне: я лгу и лгал.
Не ставя правду ни во гран.
На сотню миллионов га
Моя расположилась ложь.
Я ничего не забывал,
Постигнув самое оно.
За первой встречной на бульвар
Я пойду ― мне все равно.
И мне безразлично, что ветер, что витер,
И где б он не выл, хоть в степи, хоть в степе,
Хоть мне не поверят. Ты, скажут, не видел,
А просто прикован к двусложной стопе.
А мне не поверят ― и я не поверю:
К двусложной стопе я совсем не прикован.
Пойду, про себя сочиняя поверья,
А ихним не буду молиться иконам.
Я не гегельянец,
Но я гений пьяниц.
Превратив в вино, выпиваю ночь.
Поднимаю тост
За развратниц и пьяниц,
Не желающих воду в ступах толочь.
Я трех женщин люблю сегодня,
Отдавшейся отдам стих.
Такова свобода Господня,
Что моя ― одна из троих.
Одна из троих полюбит меня.
Надо смотреть в даль
Времян,
Как говорил Стендаль.
Идут страницы, как странницы
В неведомый Йерусалим,
Сбудется, сбудется, станется
Все, что захочется им.
Все мы, проработавшие Пушкина,
Знающие признаки делимости на три.
Разбиваем лучшую игрушку,
Чтоб[ы] посмотреть, что у нее внутри.
Только я нисколько не такой,
На других нисколько не похожий.
Безусловно, самый я плохой,
Потому что самый я хороший.
Я не тот, что за рубли готовит Октябрю.
Я увижу на знаменах надпись,
Я услышу надпись: «ЛЮ-Я-БЛЮ».
Люяблю. Моя любовь разбита.
Это слово тоже разрублю.
Потому что дьявольски избито
Словосочетанье: «Я люблю».
Так затасканы Амура стрелы
Да публичнодомная кровать.
Это слово очень устарело.
Но любовям не устаревать.
Пусть любовь сюсюканьем альбомнится ―
Так любить умеют и кроты.
Скажи мне, кто твоя любовница,
И я скажу тебе, кто ты…
Я бродил тогда по ночам,
И младенец из люльки кричал:
«Дурак, кретин, идиот!»
А я все равно бродил по ночам
И девочку ИЛИ
Женщину встречал
Самую лучшую в мире.
Она любовь не предала
Ни за чины, ни за рубли,
И больше раза в полтора
Ее любовь любой любви.
И к высотам любым пойдя,
Чтоб спуститься к любым глубинам,
Я бродил по любым путям,
Но любил бродить по любимым.
Так все шел я куда-нибудь
По земле, а луна ни при чем тут.
И ведет непутевый путь
По звезде путеводной к черту.
Вы наденете платье цвета
Черного бутылочного стекла
И пойдете на край света ―
И себе не найдете угла.
Все вам будет враждебно и чуждо,
Потому что вы их умней.
Где нет мысли, не может быть чувства.
Бросьте их и отдайтесь мне.
Эти сволочи вас заманили
В логово их ночей,
Вы за меня/ ИЛИ
За сволочей?
Приходите ко мне.
Занавесим окна (для рифмы) шторой
И будем пить
За такую дружбу, меж нами которой
Нет и не может быть,
Потому что на свой аршин
Всякий мерит любой ландшафт,
А нам надо ваш кувшин,
Чтобы выпить на брудершафт.
Надо выпить, чтоб было в дым,
Чтоб я мог написать про это,
Это чтоб настоящая ТЫ
Для меня бы была, как победа.
Чтоб, как прежде, среди рабов,
К их мечтам не искал дороги я,
Чтобы ВЕРА, ВИНО, ЛЮБОВЬ
Составляли одну трилогию.
Чтоб любовь, сочетаясь с истиной,
Завсегда проходила вслед нам,
Ибо жизнь без любви бессмысленна,
Потому что любовь бессмертна.
1941