Торчат от радуги концы,
Как пара дуг, как пара хорд,
И вот на пристани Ловцы
Остановился пароход.
Ловцы чего? А счастья нет.
Правы и те, и эти;
Подобно теням па стене,
Проходит всё на свете.
Отчасти сходна жизнь моя
С плывущей по воде иголкой,
И горькуировался я ―
Эвакуировался в Горький.
То значит от Москвы отказ
Во имя самого простого,
И я шатался на откос
Смотреть на волжские просторы.
В них высота и пустота,
Большой размах и мало толку,
И Чкалов смотрит не туда,
Вместо того чтоб видеть Волгу.
А помещался ресторан
В зелёном домике над Волгой,
И расставлялось по столам
Стекло, затопленное водкой.
Пришла война, и нет вина,
И продовольствий нет искомых.
Вместо вина была луна
В сиянии, как на иконах.
Луна на дереве висела,
Ей было весело висеть;
Она, как рыба, там блестела,
И было дерево, как сеть.
Луна запряталась за башней
И свет оттуда льёт;
Она казалась бесшабашней,
Чем если б видел я её.
Луна была как серп… и молот
На звёздном знамени небес.
Никто не даст нам Поэтгород,
Который нужен позарез.
Вместо него закат, как Азия,
Который был как знамя дня
Над Волгой Чкалова, и Разина,
И Хлебникова, и меня…
Который простирался к хатам
И непомерной был длины,
Лупа вставала над закатом,
Закат ― как будто от луны.
Как будто закат от закрытия
Своеобразного мира
Писателя Первой гильдии,
Поэта Огромной лиры.