ВЕЕР
Я давно не ведаю услады.
Дни изгнанья, чем вас помянуть?
Повторяю песенные лады,
Позабыв мой безотрадный путь.
Утихает ветер из Сахары,
На зубах еще хрустит песок.
Сонный город, призрачный и старый,
Забывает пламенный Восток.
Всё синей лазурный сон Ядрана,
Безнадежней кручи голых гор,
И душа раскрылась, словно рана,
И туманней утомленный взор.
― Я с моей тоской одна на свете.
― О душа, не сетуй, не спеши:
Видишь веер, бабушек наследье,
Из саратовской глуши?
Век прошел, как, баловень чембарский,
В Персию богатую влеком
Службою или хандрою барской,
Прадед мой покинул мирный дом.
И в сапфирных небесах высоко
Запылал над ним златой Коран, ―
Он узнал томления Востока,
Жар и негу осиянных стран,
И тоску, и трепет караванов,
И базаров суету и лень,
И тихоглаголющих фонтанов
Влажную и радужную сень…
В темной лавке, где так звонки плиты,
Где тревожный мускус и сандал,
Сто туманов важному шииту,
Верно, он за этот веер дал,
Чтоб среди сугробов и метелей
Колыхались пальмы и цветы,
За муслиновою дымкoю пестрели
Солнцем упоенные сады.
Кто поймет наследье родовое?
Принимаю каждый малый дар.
В каждой капле зелье роковое,
В каждой искре буйствует пожар.
Может быть, душа и не слыхала
То, чего нельзя вовек забыть.
Веет, веет хладом опахало ―
Иль не петь, не чувствовать, не быть.
1929