Первая печаль в степи дорожной
Васильком далеким расцвела.
Я сорвать хотела: можно? можно?
Но карета мимо проплыла.
И в квадратной комнатке кареты
Я рыдала, кажется, ― часы,
Бледной девочкой росла за это
И ждала показанной красы:
Синих платьев бальных и душистых
Или чьих-то ангельских очей.
Только было в небе ― пусто, мглисто
Всех дорожных тысячу ночей.
И так скучно было в этой ровной.
Чуть дрожащей в мареве степи.
Звезды взоров так еще ― условны.
Что в слезах себя не ослепи
До поры, пока назад в карете
Ты поедешь той же колеей,
И столетний василек заметит
Твой призыв настойчивый и злой.
И к обочине стеблем змеиным
Проползет и в руку упадет:
Что так поздно?
1935―1938