И не до красоты, не до расчета
златых сечений в переполохе сечи,
и речи глохнут. Одних щитов защита
бряцает о мечи, упряча плечи
от злых сечцов. Сочти своих осталых
на опустевшем поле. На вокзалах
гудки взвиваются к стеклянным сводам,
уста усмешкой сведены донельзя,
до эха замирающего рельса
далече. Ежели дар речи отдан
битв отголоскам, вагонов перестуку
на стыках, гулу клокочущего пульса
из-под запястья. Одолевая скуку,
язык зашевелился, и запнулся,
и вновь в захлопнутой улегся пасти
до отоспаться. Не было б напасти
похуже этакой. Летящих стай
дай клич и клекот, вслед за взлетом птичьим
сведи мне челюсти косноязычьем
льдяным, как стылая по сече сталь.
1981
златых сечений в переполохе сечи,
и речи глохнут. Одних щитов защита
бряцает о мечи, упряча плечи
от злых сечцов. Сочти своих осталых
на опустевшем поле. На вокзалах
гудки взвиваются к стеклянным сводам,
уста усмешкой сведены донельзя,
до эха замирающего рельса
далече. Ежели дар речи отдан
битв отголоскам, вагонов перестуку
на стыках, гулу клокочущего пульса
из-под запястья. Одолевая скуку,
язык зашевелился, и запнулся,
и вновь в захлопнутой улегся пасти
до отоспаться. Не было б напасти
похуже этакой. Летящих стай
дай клич и клекот, вслед за взлетом птичьим
сведи мне челюсти косноязычьем
льдяным, как стылая по сече сталь.
1981