Новолуние
Скорченный, скрюченный, в мокрой коряге
Ночку за ночкой сижу.
Глазом ревнивым в лесистом овраге
Светлую точку слежу.
Скоро потухнет огонь полуночный,
Лягут хозяева спать.
Буду я в муке-любови заочной
Жесткую травку щипать.
Нету мне радости в мире веселом.
Что мне мое ведовство?
Скрыто ли пологом ночи шелковым
Теми пустой торжество?
Я ли на мельнице воду не двигал,
Я ль не ворочал колес,
Я ли не пел, не плясал и не прыгал,
Службу тяжелую нес?
Знал я: к очам с голубой поволокой
Только огонь поднесу,
Вскинется дух мой высоко-высоко,
К небу чело вознесу.
Мельник, ах, мельник, судил ты иначе:
Отдал ты пахарю дочь.
Горьки мои похоронные плачи,
Тягостна старая ночь.
В липкую мглу протяну мои руки ―
Темь и пуста, и мертва.
Канут ли в темное томные муки,
Или судьбина мертва?
Сырость крадется по шерсти измятой.
Хвост онемел, как чужой.
В мокрой коряге над хатой проклятой
Вянет чертяка лесной.
1 июня 1906