Трагедия близка к своей развязке,
И прав Неумолимого закон,
Вольно же сердцу верить старой сказке,
Что приходил взыскать погибших Он.
Свершают непреложные законы
Все бренные создания Твои,
И Ты глядишь, как гибнут миллионы,
С иронией божественной Любви.
Так что же вопль одной визгливой твари,
Писк устрицы иль стон душевных мук,
Проклятья страсти в бешеном разгаре,
Благодарящий иль клянущий звук.
А всё порой на свод небесный взглянешь,
С молитвой, самому себе смешной,
И детские предания вспомянешь,
И чудо, ждешь, свершится над тобой.
Ведь жили ж так отцы и деды прежде
И над собой видали чудеса,
И вырастили нас в слепой надежде,
Что для людей доступны небеса.
Кого спасал от долгого запоя
Господь чудесным сном каким-нибудь,
Кому среди Очаковского боя
Крест матери закрыл от раны грудь.
Пришлося круто, так, что вот немножко
Еще ― так тут ложись да умирай…
Вдруг невидимо посылал в окошко
Великий чудотворец Николай.
Навеки нерушимые бывали
Благословенья в тот счастливый век.
И силой их был крепче лучшей стали
Теперь позорно слабый человек.
Отцов моих заветные преданья,
Не с дерзким смехом вызываю вас,
Все праотцев святые достоянья
Хотел в душе собрать бы я хоть раз.
Чтоб пред Тобой с молитвою живою,
Отец Любви, упавши зарыдать,
Поверить, что покров Твой надо мною,
Что ты пришел погибшее взыскать.
Трагедия близка к своей развязке,
Пришел конец мучительной борьбе,
Спаситель! Если не пустые сказки
Те язвы, что носил Ты на себе,
И ежели Твои обетованья
Не звук один, не тщетный только звук…
Спаситель! Есть безумные страданья,
Чернеет сердце, сохнет мозг от мук.
Спаситель! Царь Земли в венце терновом,
С смирением я пал к твоим ногам,
Молю Тебя Твоим же вечным словом:
Ты говорил: «Просите, дастся вам».
1855.01.23
И прав Неумолимого закон,
Вольно же сердцу верить старой сказке,
Что приходил взыскать погибших Он.
Свершают непреложные законы
Все бренные создания Твои,
И Ты глядишь, как гибнут миллионы,
С иронией божественной Любви.
Так что же вопль одной визгливой твари,
Писк устрицы иль стон душевных мук,
Проклятья страсти в бешеном разгаре,
Благодарящий иль клянущий звук.
А всё порой на свод небесный взглянешь,
С молитвой, самому себе смешной,
И детские предания вспомянешь,
И чудо, ждешь, свершится над тобой.
Ведь жили ж так отцы и деды прежде
И над собой видали чудеса,
И вырастили нас в слепой надежде,
Что для людей доступны небеса.
Кого спасал от долгого запоя
Господь чудесным сном каким-нибудь,
Кому среди Очаковского боя
Крест матери закрыл от раны грудь.
Пришлося круто, так, что вот немножко
Еще ― так тут ложись да умирай…
Вдруг невидимо посылал в окошко
Великий чудотворец Николай.
Навеки нерушимые бывали
Благословенья в тот счастливый век.
И силой их был крепче лучшей стали
Теперь позорно слабый человек.
Отцов моих заветные преданья,
Не с дерзким смехом вызываю вас,
Все праотцев святые достоянья
Хотел в душе собрать бы я хоть раз.
Чтоб пред Тобой с молитвою живою,
Отец Любви, упавши зарыдать,
Поверить, что покров Твой надо мною,
Что ты пришел погибшее взыскать.
Трагедия близка к своей развязке,
Пришел конец мучительной борьбе,
Спаситель! Если не пустые сказки
Те язвы, что носил Ты на себе,
И ежели Твои обетованья
Не звук один, не тщетный только звук…
Спаситель! Есть безумные страданья,
Чернеет сердце, сохнет мозг от мук.
Спаситель! Царь Земли в венце терновом,
С смирением я пал к твоим ногам,
Молю Тебя Твоим же вечным словом:
Ты говорил: «Просите, дастся вам».
1855.01.23
