Меня замолчали,
как колокол в поле осеннем.
Стучали ключами
в тот номер, где помер Есенин
(так в дверь колотили)
от яда и фальши.
Живу в карантине
от общества ― дальше.
Меня закричали
бандитскою сварою чаек.
Ушли за врачами,
живого увидеть не чая.
Июнь 1983