Неужели опять опрокинет Иуда,
Как бокалы с кагором, чужие слова,
Неужели опять между светом и блудом
Забинтованных женщин пойду целовать?!
Неужели опять одиночества ради
На рубашки порву я свою простыню?
Обрасту, как монах, и умру в Ленинграде
И на мраморной туче всю ночь простою?!
Нет, нет, нет,/ невдомек оловянному принцу,
Что не олово ― грустную голову лью
И пою, как поют все небесные птицы,
Наизусть затвердившие Биб-ли-ю.