О, чистокровный небосклон,
где облака, мои болонки,
чудесной шерстью чуя гон,
ласкаются, гроза в сторонке.
О, понимание любви
от пораженья до победы,
где искупались мы в крови,
как наши прадеды и деды.
О, унижение звезды,
когда она в дали и в прахе
сосчитанные тьмой листы
за пазухою прячет в страхе.
Закушенный в малину ― рот.
Хребет от похоронных провод…
О, самый мой счастливый год!
О, самый мой счастливый голод!
2 июня 1981