Губанов Л. Г.
«Погибну ли юнцом и фатом на фанты?…»

Погибну ли юнцом и фатом на фанты?..
Юсуповым кольцом на гришкины следы?
Не верю ни жене, ни мачехе, ни другу
в чахоточной стране, где казни пахнут югом,
где были номера и Англии, и ангела,
тень моего пера, что грабила и лапала.
Сходились на погост и в день рожденья сыщика
мы поднимали тост за лучшего могильщика.
И шебуршила знать, когда нас запрещали,
в такие годы брать ― мороз по завещанью,
стеклянная пора, где глух топор и сторож,
где в белый лоб дыра, где двух дорог не стоишь.
Где вам жандармы шлют гнилой позор допросов
Где всем поэтам шьют дела косым откосом.
Где узнают карниз по луже с кровью медленной
полуслепых кулис… Там скрылся всадник медный.
Где девки, купола, где чокнутое облако?
Россия, как спала? С утра, наверно, робко вам?!
И щами не щемит во рту народовольца,
и брезжит динамит, и револьвер готовится.
Горбатая Москвой Россия зубы скалит,
ее с ее тоской могила не исправит.
Копеечной свечой чадят ее секреты,
Печорин горячо напишет с того света ―
ворую чью-то грусть, встречаю чью-то лесть
белеющая Русь, я ― твой порожний рейс.
Толпа, толпа, толпа, среди бровей поройся,
не дура та губа, на бронзовом морозе.
О, если б был пароль для тех ночей начальных,
то тот пароль ― мозоль. Храни меня, отчаянный!
Как снятие с креста, судьба моя печальная,
храни меня, звезда, счастливая, случайная!..