ВОСПОМИНАНИЕ
Березы Батыя ― кумыса бутыли.
Кобылица… кабы в лицо, умылся.
Сто двадцать недель спина горела.
Сто двадцать недель пинал гарем я
Жарой, золой, услугой.
Батый с одной: «У, сука».
Как евнух, рот плеща,
Поет в народ пищаль.
Стрела, лебяжий суд моля, ―
Откуда ты? Из Суздаля!
Где Вареньки, вареники,
Где ялики да ельники,
Где в глине грядок всполотых
Есть имя девок вспоротых.
Из страха глаз не выводить,
И, как на кладбище, уже
На белом теле попадьи
Горят кресты кривых ножей.
Батый ― постели стелют стрелы,
А ты подушкой сделал степи,
А ты на старость лет ― пройдоха,
Малиновую Русь проохал.
На плечи грабленной церковки
Слетают вороны всей Вологды,
А там и август на циновках голода.
А там все мысли на постой,
И сердце грустью… болью полнится,
И снится бабе русой стон
И пол с горячей кровью половца.
И чьи-то кони ржут во ржи,
И поле копья ворошит,
И щит на теле двух берез.
Ищи потерю в гроздьях слез,
Гони погоню беспризорную,
Где по колено горизонту
Огни… да не огни, пожалуй,
А то великие пожары
Все семь столетий прогорели,
И на обугленных коленях
Деревни воют, как при Невском:
«Вернись, миленок мой ― Иван,
Любить мне не с кем, жить мне не с кем
И не с кем слезы проливать».
Рассвет ― пропойца красок неба,
И были половцы, и не были.
А бабу взяли ту на мушку;
Три пули в грудь, а ей все кажется,
Что рубит половцев меч мужа
И кровью на ромашки кашляет!