Я провел свою юность по сумасшедшим домам,
Где меня не смогли разрубить пополам,
Не смогли задушить, уничтожить, а значит, мадам
Я на мертвой бумаге живые слова не продам.
И не вылечит тень на горе, и не высветлит храм,
На пергамент старушечьих щек оплывает свеча.
Я не верю цветам, продающим себя, ни на грамм,
Как не верят в пощаду холодные губы меча.