ЗАМЕТКА ДЛЯ ПАМЯТИ
Где кровь моя застыть старалась,
где все березы письма жгли,
где ревность в гору поднималась
с букетом траурных улик,
по всем законам подземельным
с мастеровыми во хмелю
я примечаний можжевельник
за чудный цвет благодарю.
Мне стало так себя не жалко,
что монастырь глядит опасливо,
идет, белея в желтых жатвах,
и сорок пять молитв за пазухой.
А мне и холодно, и грустно,
и под таким дешевым небом
я должен показать искусство,
что нет меня… иль даже не было!
Накрытый красным кумачом,
я растянулся на плацкарте
и сплю я рядом с палачом,
и смех мой на бубновой карте.
Мой друг и крив, и волосат,
а бред его ― он как валежник,
на что мне серые глаза
и в голубой руке подснежник?
На что мне бред, на что мне лед?
На что мне брови, как заимка?
Что если родина убьет?
Ведь смерть поэта не в новинку.
Я пережил одну грозу,
их после не было страшнее.
Я счастье пробовал на зуб
и розу черную несу,
чтоб переспать в несчастье с нею!