И не скажешь, а скажешь… ― бухтит Александра Михална.
― Юлик, здравствуй! Как сам? ― Здрасьте, здрасьте! ― во, думаю, влип-то.
Разумеется, я на беседы с лифтёршей чихал, но
иногда избежать их не мог в ожидании лифта.
И не скажешь, а скажешь… С запевки такой постоянно я
слушать должен был разное, часто хотелось мне выть уже,
например, что хожу целый день, голова, вот, как пьяная,
что погоды такой никакие сосуды не выдержат…
… а на прошлом дежурстве средь ночи меня разбудили…
дверь оставили настежь… вот я потому и простыла……
приходил кто? не знаю… мудила какой-то, му-ди-ла…
а к кому приходил? да к такому ж, наверно, мудиле…
… и так дорого всё! Юлик, так всё теперь стало дорого!!
Чуть зайдёшь в магазин, и, считай, уже нету полтыщи……
я вот им говорю, вы ж мне дали одну пачку творога,
а не две… А они две смеются, блядищи…»
А ещё в телефонную трубку Александра Михална нередко,
нет, не то, чтоб молчала, а как бы вздыхала, однако
сразу я понимал, ― обсуждается чья-то соседка,
и уже предвкушал тот момент, как вздохнёт она «да―’ а».
… да―’ а… ангельским надо терпением… как испытание……
это ж надо, такие соседи… сплошное мучение……
паразитку такую бы, сволочь такую при Сталине
расстреляли б, собаку… да―’ а… Ангельским надо терпением…
… я вот помню, другой год и холодно было, и снегу было,
помню, ветер был сильный, ой, сильный-то ветер какой был,
а вот всё-т’ки погоды такой, я смотрю, раньше не было, ―
и не скажешь, а скажешь… А то всё вам Сталин плохой был…
… А ещё я сегодня с утра у подъезда упала.
Раньше чем посыпали? ― песком; а теперь посыпают песком? ― нет!
Юлик, видел у нас у подъезда ― песок? Это ж я посыпала…
А то так вот помрешь, ― не одна же собака не вспомнит…
… Александра Михална, клянусь, что я Вас до могилы……
а на прошлом дежурстве ― ей-богу, ведь мы не специально……
а посмотришь вокруг, ― ведь и вправду, какий-то мудилы…
И не скажешь, а скажешь… ― бухтит Александра Михална.
Всё бухтит и бухтит. Пелена ей глаза застилает.
Пелена застилает глаза, и она засыпает.
А собаки уже вспоминают кого-то, ― всё воют да лают.
А погоды стоят, и ветра их песком засыпают.