ВСКУЮ И ВОТЩЕ
… С тех пор и хандрю, и тоскую,
и в этом погибель души,
зачем же услышал я, вскую,
тот голос в полночной тиши.
В полночной тиши этот голос,
скрипучее это стило,
нездешний, коцитовый холод,
последнего вздоха тепло.
Зачем он и манит и мучит,
куда и кого он зовёт,
секунда ― и дёрнется ключик,
мгновенье ― и кончен завод.
А голос-то длится и длится ―
как лезвие он обоюд —
оостр! ― знать, не просто синица,
синицы-то так не поют.
Синички поют не об этом,
о солнышке там, о весне,
и тайные связи с поэтом
прослеживаются во сне.
Могло же такое присниться ―
и мучаюсь тем я вотще ―
ведь это вообще не синица,
ведь это зарянка вообще…