Знаешь, хоть и не смотришь вверх,
в небе не ласточка вьётся, скорее ―
клёкот:
сапсан реет,
может быть, беркут.
Парит какая-то птица
на разные голоса.
Этих пернатых крылатых
уже не возьмёшь жарой.
Путешествие начинается, ―
будто бы мало езды нам, ―
из Самарканда в Афросиаб.
Свет не ушёл, но иссяк.
Ишак прикрывает глаза,
опускает ресницы.
Вечереть ― вечереет:
базары меркнут,
темнеют таджики в халатах,
халаты блёкнут, ―
но ещё не смеркается,
в воздухе пахнет зирой,
проезжающий греется,
местный уже озяб.
Муэдзин зовёт муэдзина.