БАБАМ СМЕНА.
Ночь ли огни расплескать
вышла по звездным фонарикам?
Или на белых песках
брыжжет и вьется Москва-река?
Утро ли встало ― в росе,
в щелканьи, в щебете, в щекоте?
Русь ли, от дремы осев,
голову клонит на локти? ―
Где-то растет кутерьма,
крадучись, исподволь, издали:
это сады и дома
май на свидание вызвали.
Май, май, на себя непохожий,
в зори, в ливень, в травы одетый,
липой пахнущий, пухнущий рожью,
эй! откликнись! где ты? где ты?
Брось прятаться,/ милый гость,
в грудь пашен/ влагу лей.
Гнили праотцев―/ праха горсть.
Детям нашим―/ расцвет полей.
―
Вот он!.. Полотнами туч,
солнцем пути его застланы.
Лег урожай на мету,
из недородов опрастанный.
Жадно густую теплынь
сочные всходы и злаки пьют.
Бор, словно свечка, оплыл
липкой, смолистою накипью.
Есть ли, заводы, у вас
электро-плуги и тракторы? ―
Старый сошник наш увяз
за непроезжими трактами.
Век, век за бабьей работой,
в ветре, в пыли, в слезе каленой,
ниву вспоивши каплями пота,
гнулись спины Акуль и Аленок.
Серп тискали,―/ рожь по груди.
С бабьей доли/ куда свернуть? ―
Солнце не низко ли? / Ведро ль будет?
В копнах в поле/ не сгнить бы зерну.
―
Легче ль нам зноями млеть,
скотницам, жницам, полольщицам,
если по русской земле
красная тряпка полощется?
Сладко ль итти из избы
в поле бессменной батрачкою;
юность убить и избыть,
годы и силы растрачивать?
Полнись же гулом, завод.
В уши прогрохай погуще нам:
«Радуйся, бабий народ,
«новая смена вам пущена.
«Стук. Стук. Машины готовы ―
«косы, плуги, веялки, жнеи.
«Станет Россия ульем сотовым,
«если пахоть пуха нежнее.
«Все хартии/ вам даны,
Бабьему лету―/ «ни срока, ни мер,
жены, матери,/ подданных, ―
рабства нету/ в Р. С. Ф. С. Р [ре се фе се эр]».