О. К.
Мы ― на перроне,
где двери дачных поездов
резиною в полтраура обиты;
ты ― в золотых волос короне,
но пусть другой тебя возводит на престол;
прощай, моя славянка, будь забыта.
Живи не далеко себе, не близко,
таким деньком-дымком;
а мне твоя московская прописка
была с круг неба штампиком.
Поедет поезд в Конаково,
и ты махнешь мне из оконца.
Но жаль-то как! Нельзя ли снова
нам повторить наше знакомство.
Я подводил ее к вагону
и расставался неумело,
а из толпы людей вдогонку
ей поклонение летело.
Ты ― загляденье, ты ― блистанье,
ты ― сероглазая лилея.
Носильщик ахнет: золотая,
и поторопит: веселее.
А золотая,
облокотившись из окна,
была как невидаль какая
окаймлена.
1966, 1994