Одна и есть надежда,
что снова проблеснут
когда-нибудь и между
обыденных минут
апрельские мгновенья,
живой кропя водой
на речь без оперенья,
на мертвый голос мой.
И речь послушно взмоет,
а голос оживет,
захочет петь героев ―
о войнах запоет,
и можно петь о дебрях
порока и любви,
хоть люди ― в рифму звери
по темечко в крови.
Пусть речь моя, отведав
живой воды, потом
об том или об этом
посильный скажет гром,
а коротко ли долго
погромыхает масть, ―
пускай речёт и только,
на то не наша власть.
1982