Она, как облако, на пир
сует сошла ― часы пропали,
границы лопнули, и стали
похожи планы на пунктир.
Речами сольными оплел
я тело милой, как стеблями,
чтоб утомленными струями
текла по ним, стихая, боль.
И зелень вечная умрет,
и криптомерия повянет,
когда под мерзлыми корнями
истает скорбно слёзный лед.
Блажен, кто губы окунуть
сумеет в реку утолений.
Гордец на женские колени
роняет голову и грудь.
1967