Я захотел вернуться, хоть по памяти,
к тому себе, которым прежде был, ―
я эпос «Что такое математика»
лет через двадцать пять опять открыл…
Вот по Новоарбатскому мосту
и над плескучею мозаикой
воды в Москва-реке я, как лечу, иду
в читальный зал библиотеки, за реку.
Там ожидает моего прихода
пространств и чисел эпос и сокровищница, ―
кирпич издания сорок седьмого года
пера и Куранта и Роббинса.
Над ним и потрудившись, и устав,
уже соображая еле-еле,
берешь для отдыха Измайлова листать
или Шенгели.
Перед пародией Измайлова
строфа стояла пародируемая,
и я глотаю Леду Бальмонта,
и пьян Толедо и Мадридом я.
И мимо здания-махины
гостиницы высотной «Украины»,
до шпиля и герба подсвеченной,
лечу обратно поздним вечером,
как со свидания, восторженный, усталый
на крыльях логоса, и Бальмонт в голове,
и мироздание сакральным представало
в бескрайнем холоде, пустынном вдаль и вверх…
Готов рассказ, хотя и не окончен,
обрывочен и тёмен, как и память, ―
к себе какому ты вернуться хочешь,
вздыхая о коньках, задачах, марте?
1986