В ее повадках, разбираясь тонко,
Ее упрятанную в снег, и в ледники,
Ту землю, как охотник медвежонка,
И приручал он и кормил с руки.
Он мог ее угадывать по звукам,
Он знал ее, как знает умный враг,
Они, примериваясь, слушали друг друга,
Как в ночи шторма море и моряк.
И жили рядом, как друзья бок о бок,
И след его по утренней росе
Годами шел от самых первых тропок
До ввинченного в облако шоссе.
Ребристый лед, вчеканенный в вершины,
И льдами отраженные лучи,
Горы тысячелетние морщины
И кровь земли — горячие ключи
Он знал давно, - он понимать привык.
Он пробивался в каменную дверь…
Когда над ним лавиной встал ледник.
Так укротителя вдруг убивает зверь.
Еще в предгрозовой дремоте,
Казалось, тлели цепи гор.
Туман, изорванный в лохмотья,
Клубился из глубоких нор.
И, расползаясь, постепенно
Сползал с уступа на уступ,
Как после бега клочья пены
С обвислых лошадиных губ.
Весна! Осевшие снега,
Как бритва взрезала река.
Поток развернутый спиралью,
Со скатов спрыгивая вниз,
Плечами берег распирая,
Изголодавшись, камни грыз.
Весна! И первый сквозь валежник
Просунул голову подснежник,
С боков проснувшийся медведь
Стряхнул налипших листьев медь,
И, втягивая влажный запах,
Заковылял на низких лапах.
Сквозь бурелом ветвей и сучьев
Кабан продрался. Он колючей
Щетиной терся о сосну,
Всей шкурой чувствуя весну.
Стучала крыльями сова,
Молочным мартовским рассветом
Рванулась первая листва,
И вспыхнул лес зеленым светом.
Но там, где проходил ледник,
Он тяжело к земле приник.
Стволы лежали, как солдаты,
Как павшие богатыри,
И как разрубленные латы
Топорщились куски коры.
А люди ставили палатки,
Звенела гулкая капель.
Над ними след недавней схватки,
Горы развернутые складки,
В лесах прорубленная щель.
Весна неласково встречала,
Но им с дороги не свернуть.
И начинать им не с начала,
А там, где он окончил путь.
Я помню: в сумерках гора,
Трепещущий огонь,
Летели искры от костра
В раскрытую ладонь.
Огонь — мы слушали его.
В него глядели мы.
Улыбку друга моего
Он выхватил из тьмы.
Я у костра сижу опять.
К товарищу, к тебе,
Воспоминаниями вспять
Иду, как по тропе.
И, не считая за ошибку,
Весь облик твой любя,
Я вспоминаю ту улыбку,
Как самого тебя.
В ней лучшие твои черты
Сливались до конца:
И простоты, и прямоты,
И мужества бойца.
Ее не вытравит уже
Ночей и дней поток.
Она осела на душе,
Как золотой песок.
Вот так прожить и я хочу
Товарищ дорогой,
Когда и горы по плечу,
И смерти никакой
Не отделить вот этот час
От скромных твоих дел,
Твоей улыбки, твоих глаз,
Костра, где ты сидел.
И, кажется, подать рукой,
Ты рядом здесь во мраке,
Ты слышишь — песня над рекой
Качается, как факел?!
Ведь ты, придя в эти края,
Поставил первый сруб.
Здесь песня первая твоя
С твоих слетела губ…
Ее упрятанную в снег, и в ледники,
Ту землю, как охотник медвежонка,
И приручал он и кормил с руки.
Он мог ее угадывать по звукам,
Он знал ее, как знает умный враг,
Они, примериваясь, слушали друг друга,
Как в ночи шторма море и моряк.
И жили рядом, как друзья бок о бок,
И след его по утренней росе
Годами шел от самых первых тропок
До ввинченного в облако шоссе.
Ребристый лед, вчеканенный в вершины,
И льдами отраженные лучи,
Горы тысячелетние морщины
И кровь земли — горячие ключи
Он знал давно, - он понимать привык.
Он пробивался в каменную дверь…
Когда над ним лавиной встал ледник.
Так укротителя вдруг убивает зверь.
Еще в предгрозовой дремоте,
Казалось, тлели цепи гор.
Туман, изорванный в лохмотья,
Клубился из глубоких нор.
И, расползаясь, постепенно
Сползал с уступа на уступ,
Как после бега клочья пены
С обвислых лошадиных губ.
Весна! Осевшие снега,
Как бритва взрезала река.
Поток развернутый спиралью,
Со скатов спрыгивая вниз,
Плечами берег распирая,
Изголодавшись, камни грыз.
Весна! И первый сквозь валежник
Просунул голову подснежник,
С боков проснувшийся медведь
Стряхнул налипших листьев медь,
И, втягивая влажный запах,
Заковылял на низких лапах.
Сквозь бурелом ветвей и сучьев
Кабан продрался. Он колючей
Щетиной терся о сосну,
Всей шкурой чувствуя весну.
Стучала крыльями сова,
Молочным мартовским рассветом
Рванулась первая листва,
И вспыхнул лес зеленым светом.
Но там, где проходил ледник,
Он тяжело к земле приник.
Стволы лежали, как солдаты,
Как павшие богатыри,
И как разрубленные латы
Топорщились куски коры.
А люди ставили палатки,
Звенела гулкая капель.
Над ними след недавней схватки,
Горы развернутые складки,
В лесах прорубленная щель.
Весна неласково встречала,
Но им с дороги не свернуть.
И начинать им не с начала,
А там, где он окончил путь.
Я помню: в сумерках гора,
Трепещущий огонь,
Летели искры от костра
В раскрытую ладонь.
Огонь — мы слушали его.
В него глядели мы.
Улыбку друга моего
Он выхватил из тьмы.
Я у костра сижу опять.
К товарищу, к тебе,
Воспоминаниями вспять
Иду, как по тропе.
И, не считая за ошибку,
Весь облик твой любя,
Я вспоминаю ту улыбку,
Как самого тебя.
В ней лучшие твои черты
Сливались до конца:
И простоты, и прямоты,
И мужества бойца.
Ее не вытравит уже
Ночей и дней поток.
Она осела на душе,
Как золотой песок.
Вот так прожить и я хочу
Товарищ дорогой,
Когда и горы по плечу,
И смерти никакой
Не отделить вот этот час
От скромных твоих дел,
Твоей улыбки, твоих глаз,
Костра, где ты сидел.
И, кажется, подать рукой,
Ты рядом здесь во мраке,
Ты слышишь — песня над рекой
Качается, как факел?!
Ведь ты, придя в эти края,
Поставил первый сруб.
Здесь песня первая твоя
С твоих слетела губ…
