Как жутко-древне и до грусти живо
Я ночи южной ощутил потемки
В твоих стихах!.. Еще ль цикады громки,
И царственна звезда, и длится диво?
К полудням новым тянется пугливо
Случайная трава, и стебли ломки
На том пласту наносном, что обломки
Минувшего хоронит молчаливо.
Приемлю я с послушным удивленьем
Души земной и душ земные ласки;
И за твою ― я робко благодарен.
Быть может, Лазарь, уронив повязки,
Был так же умилен родным селеньем…
Вот отчего напев мой светозарен!
9 августа 1915.
Я ночи южной ощутил потемки
В твоих стихах!.. Еще ль цикады громки,
И царственна звезда, и длится диво?
К полудням новым тянется пугливо
Случайная трава, и стебли ломки
На том пласту наносном, что обломки
Минувшего хоронит молчаливо.
Приемлю я с послушным удивленьем
Души земной и душ земные ласки;
И за твою ― я робко благодарен.
Быть может, Лазарь, уронив повязки,
Был так же умилен родным селеньем…
Вот отчего напев мой светозарен!
9 августа 1915.
