
Колеблются прапращуров гробницы;
Кружат их тени близ родных костей,
Ища собрать состав своих частей:
Так над обвалом чад зовут орлицы.
Но Смертью опечатаны темницы,
И ждет Иосафатов дол вестей
Архангельских, чтоб выпустить гостей,
Раздранные влачащих плащаницы.
Рокочут дали; тихая труба ―
Все медлит. Зыблемых весов ни злоба
Не накренила, ни святых мольба.
До той годины заперта утроба
Земли, былым беременной стыдом.
Восстанут исполины пред судом.
Кружат их тени близ родных костей,
Ища собрать состав своих частей:
Так над обвалом чад зовут орлицы.
Но Смертью опечатаны темницы,
И ждет Иосафатов дол вестей
Архангельских, чтоб выпустить гостей,
Раздранные влачащих плащаницы.
Рокочут дали; тихая труба ―
Все медлит. Зыблемых весов ни злоба
Не накренила, ни святых мольба.
До той годины заперта утроба
Земли, былым беременной стыдом.
Восстанут исполины пред судом.