На воды пала ночь, и стал покой
На суше; но, ярясь, в груди морской
Гнев клокотал, и ветр вздымал валы.
С останков корабельных в хаос мглы
Пловцы глядели… Мглу, в тот черный миг,
Пронзил из волн протяжный, слитный крик,
За шхеры, до песков береговых
Домчался и в стихийных стонах ― стих.
И в брезжущем мерцаньи, поутру,
Исчез и след кричавших ввечеру;
И остов корабля ― на дне пучин;
Все сгинули, но пощажен один.
Еще он жив. На отмел нахлестнул
С доскою вал, к которой он прильнул, ―
И, вспять отхлынув, сирым пренебрег,
Единого забыв, кого сберег,
Кого спасла стихии сытой месть,
Чтоб он принес живым о живших весть.
Но кто услышит весть? И чьих из уст
Услышит он: «будь гостем»? Берег пуст.
Вотще он будет ждать и звать в тоске:
Ни ног следа, ни лап следа в песке.
Глаз не открыл на острове улик
Живого: только вереск чахлый ник.
Встал, наг, и, осушая волоса,
С молитвой он воззрел на небеса…
Увы, чрез миг иные голоса
В душе недолгий возмутили мир.
Он ― на земле; но что тому, кто сир
И нищ, земля? Лишь память злую спас,
Да плоть нагую ― Рок. И Рок в тот час
Он проклял, ― и себя. Земли добрей, ―
Его одна надежда ― гроб морей.
Едва избегший волн ― к волнам повлек,
Шатаяся, стопы; и изнемог
Усилием, и свет в очах запал,
И он без чувств на брег соленый пал.
Как долго был холодным трупом он, ―
Не ведал сам. Но явь сменила сон,
Подобный смерти. Некий муж пред ним.
Кто он? Одной-ли с ним судьбой родним?
Он поднял Юлиана. «Так ли полн
Твой кубок горечи, что, горьких волн
Отведав, от живительной струи
Ты отвратить возмнил уста твои?
Встань! и, хотя сей берег нелюдим, ―
Взгляни в глаза мне, ― знай: ты мной храним.
Ты на меня глядишь, вопрос тая;
Моих увидев, и познав, кто я,
Дивиться боле будешь. Ждет нас челн;
Он к пристани придет и в споре волн».
И, юношу воздвигнув, воскресил
Он в немощном родник замерший сил
Целительным касаньем: будто сон
Его свежил, и легкий вспрянул он
От забытья. Так на ветвях зоря
Пернатых будит, вестницей горя
Весенних дней, когда эфир раскрыл
Лазурный путь паренью вольных крыл.
Той радостью дух юноши взыграл;
Он ждал, дивясь, ― и на вождя взирал.
На суше; но, ярясь, в груди морской
Гнев клокотал, и ветр вздымал валы.
С останков корабельных в хаос мглы
Пловцы глядели… Мглу, в тот черный миг,
Пронзил из волн протяжный, слитный крик,
За шхеры, до песков береговых
Домчался и в стихийных стонах ― стих.
И в брезжущем мерцаньи, поутру,
Исчез и след кричавших ввечеру;
И остов корабля ― на дне пучин;
Все сгинули, но пощажен один.
Еще он жив. На отмел нахлестнул
С доскою вал, к которой он прильнул, ―
И, вспять отхлынув, сирым пренебрег,
Единого забыв, кого сберег,
Кого спасла стихии сытой месть,
Чтоб он принес живым о живших весть.
Но кто услышит весть? И чьих из уст
Услышит он: «будь гостем»? Берег пуст.
Вотще он будет ждать и звать в тоске:
Ни ног следа, ни лап следа в песке.
Глаз не открыл на острове улик
Живого: только вереск чахлый ник.
Встал, наг, и, осушая волоса,
С молитвой он воззрел на небеса…
Увы, чрез миг иные голоса
В душе недолгий возмутили мир.
Он ― на земле; но что тому, кто сир
И нищ, земля? Лишь память злую спас,
Да плоть нагую ― Рок. И Рок в тот час
Он проклял, ― и себя. Земли добрей, ―
Его одна надежда ― гроб морей.
Едва избегший волн ― к волнам повлек,
Шатаяся, стопы; и изнемог
Усилием, и свет в очах запал,
И он без чувств на брег соленый пал.
Как долго был холодным трупом он, ―
Не ведал сам. Но явь сменила сон,
Подобный смерти. Некий муж пред ним.
Кто он? Одной-ли с ним судьбой родним?
Он поднял Юлиана. «Так ли полн
Твой кубок горечи, что, горьких волн
Отведав, от живительной струи
Ты отвратить возмнил уста твои?
Встань! и, хотя сей берег нелюдим, ―
Взгляни в глаза мне, ― знай: ты мной храним.
Ты на меня глядишь, вопрос тая;
Моих увидев, и познав, кто я,
Дивиться боле будешь. Ждет нас челн;
Он к пристани придет и в споре волн».
И, юношу воздвигнув, воскресил
Он в немощном родник замерший сил
Целительным касаньем: будто сон
Его свежил, и легкий вспрянул он
От забытья. Так на ветвях зоря
Пернатых будит, вестницей горя
Весенних дней, когда эфир раскрыл
Лазурный путь паренью вольных крыл.
Той радостью дух юноши взыграл;
Он ждал, дивясь, ― и на вождя взирал.
Анализ стихотворения В. И. Иванова «На воды пала ночь, и стал покой…»
- Общее восприятие стихотворения
- Стихотворение пронизано атмосферой трагедии и одиночества.
- Темы потери, надежды и связи с природой и судьбой главных героев.
- Структура стихотворения
- Состоит из нескольких строф, каждая из которых передает различные эмоциональные состояния героя.
- Определенное чередование описаний природы и внутреннего мира персонажей.
- Тема и мотивация
- Основная тема — борьба человека с природными стихиями и его внутренними демонами.
- Второстепенные темы: память, забвение и возрождение.
- Изображение природы
- Ночь и спокойствие на суше против бурного моря.
- Морские волны как символ слепой стихии и непредсказуемости жизни.
- Природа здесь становится персонажем, отражая внутренние переживания людей.
- Герои стихотворения
- Главный герой — выживший семинарист, символизирующий надежду и смерть.
- Персонаж, который приходит на помощь, олицетворяет силу и поддержку в трудные времена.
- Символика и образы
- Мгла и ночь — символы неопределенности и страха.
- Крики из глубин моря — метафора одиночества и забвения.
- Остов корабля как символ утраты и безысходности.
- Эмоциональная нагрузка
- Чувство тоски и обреченности, когда кто-то один остался на пустом берегу.
- Надежда на будущее и страх перед неизведанным представляют собой внутреннюю борьбу героя.
- Стиль и язык
- Использование метафор и аллегорий для создания напряженной атмосферы.
- Архаичная лексика и риторические вопросы придают стихотворению трагическую мелодию.
- Заключение
- Стихотворение В. И. Иванова «На воды пала ночь, и стал покой…» — это глубокое философское произведение о природе человеческой жизни, её суждениях и испытаниях.
- Размышления о судьбе, надежде и одиночестве оставляют у читателя ощущение глубокой связности с этими универсальными темами.
