чтоб каждой ночи дать единственное имя ―
неповторимое и светлое притом ―
я звонко окружен мгновеньями моими,
мерцающими вспять, как звездный небосклон.
и в самой гуще их ― имен, а не мгновений ―
и в самой толще их ― мгновений, а не звезд ―
одно и то же вспять безмолвное движенье,
один и тот же вглубь непостижимый рост.
как будто никогда не встретится то имя,
которому не быть отныне так легко,
которое тебя с мгновеньями твоими
могло бы возвратить столь звонко-далеко