где ласковый нажим чугунного графита
ограду начертил и стройный ряд дерев,
стоят два всадника ― маркграф и маркграфиня
пространство трех веков воздушно одолев.
Матрешечка она ― легка и грациозна ―
поводьями шуршит над мыслями коня,
и чудится, что все настанет слишком поздно ―
особенно ничто, созвездьями звеня.
их цокающий звон, подкованный безумно,
напомнит двух коней упорно-гулкий бег
и встречных трех веков прохладное бесшумье
и призрачную сталь осенне-зимних нег