ОДНО СТИХОТВОРЕНИЕ
ни осень, ни дожди не отделили окон
от завтрашней поры ― где огненный предел,
где золото и свет в пропорции далекой
очнутся на крестах в подвластной высоте.
от непрошедших дней повеяло раздольем,
от неуставших звезд ― прохладою ночной,
весь будущий октябрь, все лиственно-святое
уже отражены сверкающей водой.
― он ― это я, зеркальный поединок
закончился вничью: не знает смерть свинца,
и черной тишины прозрачные седины
не видят ни себя, ни чейного лица.
так говорил вещун с повязанной рукою,
сверкала тишина сквозь хмурый монолог,
а дальний часовой над дальнею рекою
под утренним штыком трехгранно изнемог.
он ― это я. его златую тайну
тебе не одолеть, осенняя толпа:
все эти сентябри сегодня неслучайно
закончатся во тьме, которая слепа.
но миг, что в этот день отсутствовал столь веско,
что даже на простор взглянули игроки, ―
не холод ли то был с его оконным блеском,
с его прямым числом ― иссиня-никаким?
вещун или игрок? ― когда она взглянула,
ответ еще не стал безмолвно-кратким «да»,
сквозь толщу тишины и карточного гула
услышать его «нет», чтоб вздрогнуть навсегда.
пока ее краса вблизи безумно снится,
пока вдали река коверкается так,
зеркальное стекло его дуэльным лицам
готово вновь подать кроваво-краткий знак.
как стаи диких птиц, ты перелетно, время,
как дальние края с их траурной каймой;
вот почему теперь отрывисто и немо
не можешь отсчитать шаги перед собой.
о, девичий огонь в ресницах охлажденных,
о, северная сталь томящихся штыков!
густеет тишина в своих зеркальных стонах,
не в силах разгадать: он нет или таков?
в ответном октябре оконно-неугасшем
все звуки и вся даль слились в один металл
и темный циферблат, и каменная башня,
и позапрошлый миг, который отзвучал.
толпа уже слепа, цвет неба одинокий
сливается с ее последней полосой,
из утренних бойниц и из вечерних окон
один и тот же вид ― безлиственно-босой