Некое подобье манускрипта
прижимая к высохшей груди,
Мефистофель, шедший из Египта,
ничего не видел впереди.
На камнях изображенный в профиль
у истока желтых нильских вод,
долго сомневался Мефистофель,
прежде чем решиться на исход.
Жег песок его босые ноги,
звери молча кланялись ему,
хмурые египетские боги
прятались в языческую тьму.
Нес в руках свое пустое имя,
как водой наполненный кувшин,
и в большой египетской пустыне
слышал рокот дьявольских машин
Мефистофель, глядя исподлобья
в первобытный европейский мрак,
и Египта слабое подобье
Мефистофель зажимал в кулак.
И твердил, твердил в изнеможенье
на беззвучном мертвом языке
Мефистофель имя Бога, жженье
ощущая в согнутой руке.
И пустыня мертвая, рябая
в плоть его проникла на века…
Плачет Мефистофель, изгибая
свод полуживого языка.
1986