Лодка есть,
Товарищ Гуль-мулла! Садись, повезем!
Денег нет? Ничего.
Так повезем! Садись!» ―
Наперебой говорили киржимы.
Я сажусь к старику. Он добродушен и красен, о Турции часто поет.
Весла шум. Баклан полетел.
Из Энзели мы едем в Казьян.
Я счастье даю? Почему так охотно возят меня?
Нету почетнее в Персии ―
Быть Гуль-муллой,
Казначеем чернил золотых у весны.
В первый день месяца Ай
Крикнуть, балуя: «Ай!»
Бледному месяцу Ай,
Справа увидев.
Лету ― крови своей отпустить,
А весне ― золотых волос.
Я каждый день лежу на песке,
Засыпая на нем.]
Конец 1921, 1922