убежище
Теперь кому еще ползет
длительная пауза?
Видишь ― дедушкин кисет
висит, болтаясь у пакгауза.
Чему его нутро привязано,
в руки дадено кому,
у лабаза чем обязано
пустотелому куму?
Поезд пуза посинелого
внукам кажется ― тюрьма.
Предок был! Он ел его
корабельные корма.
Это, право, чем не варево
опрокинутого времени,
молотком стучится зарево
по лысеющему темени.
Кто там, кто там землю топчет,
собирая горсть угля?
Это ты? Ах, свято, Отче,
но кормящего огня.
Свято дно, и свято труб
обгорелые бока.
Только, вот, не просит труп
черных крошек табака.