Памяти любимого стихотворения
Для отрока, в ночи кропающего вирши,
мир бесконечно стар и безнадежно сер.
И правды нет нигде ― ни на земле, ни выше,
и класс 9 [девяты] — й «А» тому живой пример.
О скука, о тщета! Обыденности бремя
сносить не станет сил! И не хватает слов,
чтоб высказать им всем, чтобы порвать со всеми,
бежать, бежать, бежать, смываться вновь и вновь!
Мамаши в бигудях, и папеньки в подтяжках,
с пеленками любовь, и с клецками супы.
Действительно, кошмар. Скипай скорей, бедняжка,
куда глаза глядят, подальше от толпы!
Куда глаза глядят? ― На небо иль под юбку.
Но в небе пустота, под юбкой ― черт-те что.
О, как не пригубить из рокового кубка,
когда вокруг не то, всегда, везде не то!
Когда тошнит уже от пойла общепита,
когда не продохнуть, ни охнуть от тоски,
когда уже ни зги от злости и обиды,
когда уже невмочь… / О, детские мозги!
Взгляни ― цветы добра взрастают вдоль дороги ―
ромашка, иван-чай, и лютик, и репей,
и этот ― как его?.. Пока еще их много.
Куда тебя несет? Останься, дуралей!
Присядь. Перекуси. Успеется, сердешный.
Она сама придет. Не торопи ее.
И так уж наш пикник оцеплен тьмой кромешной,
и так уж все вокруг и гибнет, и поет.
Оцеплен наш бивак. И песня наша спета.
Но ноты и слова запомнит кто-нибудь.
Чего ж тебе еще? Ни одного куплета
нам больше не сложить, уж ты не обессудь.
Уж вечер. Уж звезда, как водится, с звездою
заводит разговор. Разверзла вечность зев.
Осталось нам прибрать весь мусор за собою,
налить на посошок и повторить припев:
Смерть, старая манда, с дороги! Не чернила,
не кровь и не вода, но доброе вино
с бедняцкой свадьбы той нас грело и пьянило,
Мария с Марфой нам служили заодно!
Мария с Марфой нас кормили и поили.
Нам есть чего терять. Нам есть жалеть о чем.
Буквально обо всем. Буквально до могилы.
А может, и потом. Должно быть, и потом.
1997 ― 1999